Немецкая сторона московской истории. Часть 1
На историю Москвы повлияли многие интересные личности, органично влившись в историю города и оставив свои следы в ней.
Особняк Горбуновых — бывшее посольство ФРГ.
Особняк был построен в 1897 году архитектором Василием Васильевичем Барковым по заказу Василия Александровича Горбунова, купца первой гильдии и директора костромского «Товарищества бумаготкацкой мануфактуры братьев Г. и А. Горбуновых», и его жены Екатерины, дочери Викулы Елисеевича Морозова. Хозяйка особняка подобно многим из рода Морозовых много занималась благотворительностью. Своих детей у неё не было, она воспитала девочку-подкидыша, дав ей хорошее образование, однако счастья семье это не принесло, приёмная дочь вскоре заболела шизофренией. Василий Александрович скончался до революции, а после прихода к власти большевиков его жену выселили из особняка на Большой Грузинской. Екатерина Викуловна вынуждена была жить с дочерью в подвале дома в одном из переулков Пречистенки.
После национализации в доме располагались разные посольства, последним стало посольство ФРГ, которое освободило особняк после воссоединения Германии в 1990 году.
Особняк Шехтеля.
В конце XIX века семейство Шехтелей проживало в доме на Петербургском шоссе, однако вскоре после смерти пятилетнего сына они решили переехать. Архитектор приобрёл небольшой участок в Ермолаевском переулке, где в 1896 году начал строительство нового дома по собственному проекту.
Главная фишка — дом был полностью вписан в участок неправильной формы из-за чего у дома нет внутреннего двора, в центре на первом этаже была только гостиная, остальные помещения по бокам центральной оси дома.
В письмах Антону Чехову архитектор отмечал, что «построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирху, то ли за синагогу».
В 1910-м семья перебралась в более просторный особняк на Большой Садовой, старый дом приобрела купчиха Е. Я. Дунаева. После Октябрьской революции в бывшем особняке Шехтеля некоторое время проживал нарком просвещения РСФСР Андрей Бубнов, а также действовали различные организации. В 1944-м особняк перешёл в ведение Наркомата иностранных дел и был переоборудован в резиденцию дипломатического представительства.
«Тучерез» Нирнзее.
Дом по адресу Большой Гнездниковский переулок, 10 считается первым в городе высотным зданием. В 1913 году строение в девять этажей с надстройкой назвали «тучерез», а спустя годы дали прозвище по фамилии архитектора – Дом Нирнзее. Со времени постройки в 1912 году до 1931 года «Дом Нирнзее» высотой свыше 40 метров — самое высокое жилое здание Москвы и один из очагов общественной жизни столицы, также «Тучерез» стал одним из первых небоскребов с плоской крышей. В разное время на ней размещался популярный ресторан. танцплощадка, кино. В военные годы стояла зенитка и дежурил наблюдатель, в избушке жили солдаты. Крыша активно использовалась жильцами: на ней стояли цветочницы с анютиными глазками, конструкции для выбивания ковров, качели для детей, так же крыша была идеальна для игр в футбол между двумя вентиляционными шахтами. На одной были нарисованы ворота с буквой Д – «Динамо», на второй с С – «Спартак». Минус футбола на крыше был в том, что мяч иногда улетал. Также именно на этой крыше снимались эпизоды фильмов «Служебный роман» и «Сказки… Сказки… Сказки старого Арбата». Для второго из них режиссер Савва Кулиш поставил очень красивые декорации, которые жильцы просили оставить, но режиссёру нужно было их сдавать обратно.
Дом для своего времени был прорывом не только из-за этажности: архитектор придумал здесь новаторские для того времени шкафы-пылесосы — специальные шахты, к которым присоединялась труба и всасывала пыль.
Были специальные окна-проемы, задуманные как холодильники, так что хрущёвки были далеко не первыми в этом плане. Жильцы их сначала использовали по назначению, сейчас они просто выполняют декоративную роль. Еще один эксперимент – в квартирах были довольно-таки просторные антресоли, где жила прислуга. Попасть туда можно было только по приставной лестнице.
Изначально архитектор Нирнзее не предполагал в доме кухонь. Ведь он строился для состоятельных холостяков, и им совершенно ни к чему была готовка. Можно было просто подняться на крышу, в ресторан, или спуститься вниз в трактир, позвонить по телефону, чтобы принесли, чего желаешь. Но когда после революции сюда заселили большевиков, ходить по ресторанам было уже не очень уместно. Тогда на каждом этаже поставили плиту. Одну на 38 семей. Конечно, было неудобно, поэтому стали в квартирах пристраивать кухни, отгораживать уголки, хотя в доме все равно оставалась точка общепита. В помещении, где сейчас находится ресторан «Хачапури», изначально была телефонная станция, а потом – отличная столовая Моссовета. Дом Нирнзее также отметился и в литературе — именно здесь, в 1929 году Михаил Булгаков встречает Елену Шиловскую – женщину, которая станет его третьей женой и прообразом Маргариты в знаменитом романе. Именно в Большом Гнездниковском переулке познакомятся Мастер и Маргарита, потому что в этом доме познакомились их прототипы.
В начале 1918 года доходный дом национализировали, а оставшихся прежних жильцов выселили. Согласно городской легенде, сам Нирнзее покончил с собой зимой 1918 года, бросившись в лестничный пролёт. По другим сведениям его имя всплыло впоследствии в США и было связано со строительством в Нью-Йорке пары крупных небоскребов.
Особняк Листа.
Как остаться в истории города по сути ничего не сделав будучи не самым заметным коммерсантом? Приобрести особняк известного архитектора.
Есть легенда, что Кекушев построил дом как собственный, но уже в 1900 году продал его московскому предпринимателю Отто Адольфовичу Листу, по имени которого здание и вошло в историю архитектуры, за баснословную цену, перед которой не смог устоять.
На самом деле особняк изначально строился для продажи и был творческим и экномоическим экспериментом архитектора. В 1910-х годах, когда особняком владели Сергей и Наталия Кусевицкие, дом стал одним из центров музыкальной и художественной жизни Москвы. В особняке проходили собрания совета «Российского музыкального издательства». Здесь останавливались Александр Скрябин, Клод Дебюсси, Александр Глазунов, Артур Никиш, Ферручо Бузони, Гарольд Бауэр, Бруно Вальтер и Михаил Бихтер, бывали Сергей Рахманинов, Николай Метнер, Сергей Прокофьев, Фёдор Шаляпин, Леонид Собинов, Борис Пастернак и многие другие деятели культуры.
Последним хозяином особняка перед его национализацией был крупный промышленник начала XX века Алексей Мещерский, воспоминания о жизни которого в этом доме оставила его дочь Нина Кривошеина.
Позднее в здании размещались различные детские учреждения, а с послевоенного времени на протяжении многих лет его занимало посольство Аргентины. В настоящее время в особняке размещается представительство правительства Калужской области.
К сожалению, здание прошло через многие изменения: было утрачено рельефное завершение углового аттика и декоративное заполнение небольшой ниши над лоджией на боковом фасаде. Не сохранилась выполненная из тёмного морёного дуба оконная рама башнеообразного объёма; ныне она заменена светлым пластиковым переплётом. Изначальная фактура других оконных рам и входной двери скрыта под слоем тёмно-коричневой краски. Оригинальной окраски также лишился цинковый карниз, тонированный Кекушевым в бледно-зелёный цвет, под старую бронзу. В конце 1990-х годов специалистами Центральных научно-реставрационных проектных мастерских под руководством архитектора-реставратора Б. Г. Могинова была проведена реставрация особняка, в результате которой некоторым деталям его внешней и внутренней отделки вернули первоначальный облик. В 2012 году в нише над окном парадной лестницы установили новую мозаику с изображением льва на фоне восходящего солнца, чем, по мнению М. В. Нащокиной, современные владельцы «хотели подчеркнуть пиетет к имени зодчего — создателя постройки»: изображение льва — своеобразная архитектурная подпись Льва Кекушева, в том или ином виде присутствующая во многих его постройках. Неоднократно менялись конструкция и рисунок ограды владения. Изначально въезд на участок был оформлен выполненными по эскизу Кекушева низкими коваными воротами с орнаментальными створками, в рисунке которых он использовал мотив завитка спирали, и такой же высоты и похожего рисунка калиткой. Ворота и калитка были закреплены на двух каменных устоях, облицованных теми же материалами, что и фасады особняка. Позднее низкие элементы ограды были заменены другими, более высокими и примитивными, снесены столбы, ликвидирована калитка. Первоначальные створки ворот после окончания реставрации особняка некоторое время сохранялись на территории владения, к настоящему времени они утрачены. В 1925 году были частично перестроены служебные корпуса. В 2000-х годах, при возведении с задней стороны владения нового корпуса министерства иностранных дел, территорию участка значительно урезали, а служебные постройки, несмотря на наличие охранного статуса, снесли.
По одной из версий, особняк Листа — один из возможных адресов Маргариты из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» («Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоём занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата. Очаровательное место!»).
Водолечебница доктора Лодера.
«Опять лодыря гоняют!» — так ворчали москвичи на пациентов первой водолечебницы доктора Лодера, открытой в районе Остоженки в начале 19 века.
(здание на фотографии к лечебнице отношения не имеет, просто находится на её месте)
Курс лечения у доктора Лодера стоил баснословную сумму — 300 рублей, средний московский ремесленник зарабатывал столько лишь за год. Весь московский и петербургский бомонд приезжал лечиться к доктору Лодеру: принимали ванны, пили минеральную воду и обязательно по три часа в день прогуливались на свежем воздухе в парке.
Простые москвичи с интересом наблюдали за таким лечением, а лодырем с тех пор называют бездельника и праздношатающегося гуляку.
Через 50 лет «Заведение искусственных минеральных вод» закрылось.
Первоначально Лодер занимался частной практикой в Петербурге. Затем был представлен императору Александру I и получил чин действительного статского советника и звание лейб-медика. До 1812 года он жил в Москве, занимался частной практикой.
В 1812 году он стал членом Медицинского совета. С началом Отечественной войны 1812 года ему было поручено устроить военный госпиталь на 6 000 офицеров и 30 000 нижних чинов. Когда французы заняли Москву, Лодер получил приказ из главной квартиры отправиться в Касимов и заняться распределением раненых по разным местам и устройством госпиталей. Он устроил госпитали в Касимове, Меленках и Елатьме. Тогда же, по распоряжению Кутузова, он устроил временный военный госпиталь на 30 000 человек. За блестящее выполнение поручения по устройству госпиталей Лодер был награждён орденом Св. Анны 2-й степени.
В 1813 году он производил следствие против комиссариатского и медицинского отделения большого военного госпиталя в Москве и по окончании его заведовал госпиталем до 1817 года.
В 1818 году Александр I купил у Лодера богатое собрание анатомических препаратов и подарил его Московскому университету. В следующие годы Лодер занялся постройкой анатомического театра в Москве по собственному плану. Этот театр стоил свыше 100 000 рублей. За эту постройку он получил орден Святого Владимира. В качестве ответного шага Лодер дал обещание безвозмездно преподавать для студентов-медиков анатомию в этом же театре для студентов Московского университета, иллюстрируя их операциями над трупами. Для этого особым указом императора он был включён в состав Московского университета в качестве почётного члена, оставаясь в то же время на придворной службе как лейб-медик императора. Тем самым Лодер занял особое место в университете: он не входил в число профессоров медицинского факультета и Совет университета, а последний, в свою очередь не имел права контролировать педагогическую деятельность Лодера, который отчитывался лишь перед попечителем Московского учебного округа. Лодер читал лекции на латыни по собственному конспекту, из-за чего конфликтовал с Е. О. Мухиным, требовавшим перевести преподавание на русский язык. В 1826 году Лодер представил проект учебных преобразований на медицинском факультете и в упорной борьбе сумел провести его в жизнь
Лодер свыше 10 лет был президентом церковного совета лютеранской церкви Михаила в Немецкой слободе и школы при ней (Вознесенская улица, ныне улица Радио, 17).
Умер в 1832 году и был похоронен на Введенском кладбище.
Особняк Горбуновых — бывшее посольство ФРГ.
Особняк был построен в 1897 году архитектором Василием Васильевичем Барковым по заказу Василия Александровича Горбунова, купца первой гильдии и директора костромского «Товарищества бумаготкацкой мануфактуры братьев Г. и А. Горбуновых», и его жены Екатерины, дочери Викулы Елисеевича Морозова. Хозяйка особняка подобно многим из рода Морозовых много занималась благотворительностью. Своих детей у неё не было, она воспитала девочку-подкидыша, дав ей хорошее образование, однако счастья семье это не принесло, приёмная дочь вскоре заболела шизофренией. Василий Александрович скончался до революции, а после прихода к власти большевиков его жену выселили из особняка на Большой Грузинской. Екатерина Викуловна вынуждена была жить с дочерью в подвале дома в одном из переулков Пречистенки.
После национализации в доме располагались разные посольства, последним стало посольство ФРГ, которое освободило особняк после воссоединения Германии в 1990 году.
Особняк Шехтеля.
В конце XIX века семейство Шехтелей проживало в доме на Петербургском шоссе, однако вскоре после смерти пятилетнего сына они решили переехать. Архитектор приобрёл небольшой участок в Ермолаевском переулке, где в 1896 году начал строительство нового дома по собственному проекту.
Главная фишка — дом был полностью вписан в участок неправильной формы из-за чего у дома нет внутреннего двора, в центре на первом этаже была только гостиная, остальные помещения по бокам центральной оси дома.
В письмах Антону Чехову архитектор отмечал, что «построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирху, то ли за синагогу».
В 1910-м семья перебралась в более просторный особняк на Большой Садовой, старый дом приобрела купчиха Е. Я. Дунаева. После Октябрьской революции в бывшем особняке Шехтеля некоторое время проживал нарком просвещения РСФСР Андрей Бубнов, а также действовали различные организации. В 1944-м особняк перешёл в ведение Наркомата иностранных дел и был переоборудован в резиденцию дипломатического представительства.
«Тучерез» Нирнзее.
Дом по адресу Большой Гнездниковский переулок, 10 считается первым в городе высотным зданием. В 1913 году строение в девять этажей с надстройкой назвали «тучерез», а спустя годы дали прозвище по фамилии архитектора – Дом Нирнзее. Со времени постройки в 1912 году до 1931 года «Дом Нирнзее» высотой свыше 40 метров — самое высокое жилое здание Москвы и один из очагов общественной жизни столицы, также «Тучерез» стал одним из первых небоскребов с плоской крышей. В разное время на ней размещался популярный ресторан. танцплощадка, кино. В военные годы стояла зенитка и дежурил наблюдатель, в избушке жили солдаты. Крыша активно использовалась жильцами: на ней стояли цветочницы с анютиными глазками, конструкции для выбивания ковров, качели для детей, так же крыша была идеальна для игр в футбол между двумя вентиляционными шахтами. На одной были нарисованы ворота с буквой Д – «Динамо», на второй с С – «Спартак». Минус футбола на крыше был в том, что мяч иногда улетал. Также именно на этой крыше снимались эпизоды фильмов «Служебный роман» и «Сказки… Сказки… Сказки старого Арбата». Для второго из них режиссер Савва Кулиш поставил очень красивые декорации, которые жильцы просили оставить, но режиссёру нужно было их сдавать обратно.
Дом для своего времени был прорывом не только из-за этажности: архитектор придумал здесь новаторские для того времени шкафы-пылесосы — специальные шахты, к которым присоединялась труба и всасывала пыль.
Были специальные окна-проемы, задуманные как холодильники, так что хрущёвки были далеко не первыми в этом плане. Жильцы их сначала использовали по назначению, сейчас они просто выполняют декоративную роль. Еще один эксперимент – в квартирах были довольно-таки просторные антресоли, где жила прислуга. Попасть туда можно было только по приставной лестнице.
Изначально архитектор Нирнзее не предполагал в доме кухонь. Ведь он строился для состоятельных холостяков, и им совершенно ни к чему была готовка. Можно было просто подняться на крышу, в ресторан, или спуститься вниз в трактир, позвонить по телефону, чтобы принесли, чего желаешь. Но когда после революции сюда заселили большевиков, ходить по ресторанам было уже не очень уместно. Тогда на каждом этаже поставили плиту. Одну на 38 семей. Конечно, было неудобно, поэтому стали в квартирах пристраивать кухни, отгораживать уголки, хотя в доме все равно оставалась точка общепита. В помещении, где сейчас находится ресторан «Хачапури», изначально была телефонная станция, а потом – отличная столовая Моссовета. Дом Нирнзее также отметился и в литературе — именно здесь, в 1929 году Михаил Булгаков встречает Елену Шиловскую – женщину, которая станет его третьей женой и прообразом Маргариты в знаменитом романе. Именно в Большом Гнездниковском переулке познакомятся Мастер и Маргарита, потому что в этом доме познакомились их прототипы.
В начале 1918 года доходный дом национализировали, а оставшихся прежних жильцов выселили. Согласно городской легенде, сам Нирнзее покончил с собой зимой 1918 года, бросившись в лестничный пролёт. По другим сведениям его имя всплыло впоследствии в США и было связано со строительством в Нью-Йорке пары крупных небоскребов.
Особняк Листа.
Как остаться в истории города по сути ничего не сделав будучи не самым заметным коммерсантом? Приобрести особняк известного архитектора.
Есть легенда, что Кекушев построил дом как собственный, но уже в 1900 году продал его московскому предпринимателю Отто Адольфовичу Листу, по имени которого здание и вошло в историю архитектуры, за баснословную цену, перед которой не смог устоять.
На самом деле особняк изначально строился для продажи и был творческим и экномоическим экспериментом архитектора. В 1910-х годах, когда особняком владели Сергей и Наталия Кусевицкие, дом стал одним из центров музыкальной и художественной жизни Москвы. В особняке проходили собрания совета «Российского музыкального издательства». Здесь останавливались Александр Скрябин, Клод Дебюсси, Александр Глазунов, Артур Никиш, Ферручо Бузони, Гарольд Бауэр, Бруно Вальтер и Михаил Бихтер, бывали Сергей Рахманинов, Николай Метнер, Сергей Прокофьев, Фёдор Шаляпин, Леонид Собинов, Борис Пастернак и многие другие деятели культуры.
Последним хозяином особняка перед его национализацией был крупный промышленник начала XX века Алексей Мещерский, воспоминания о жизни которого в этом доме оставила его дочь Нина Кривошеина.
Позднее в здании размещались различные детские учреждения, а с послевоенного времени на протяжении многих лет его занимало посольство Аргентины. В настоящее время в особняке размещается представительство правительства Калужской области.
К сожалению, здание прошло через многие изменения: было утрачено рельефное завершение углового аттика и декоративное заполнение небольшой ниши над лоджией на боковом фасаде. Не сохранилась выполненная из тёмного морёного дуба оконная рама башнеообразного объёма; ныне она заменена светлым пластиковым переплётом. Изначальная фактура других оконных рам и входной двери скрыта под слоем тёмно-коричневой краски. Оригинальной окраски также лишился цинковый карниз, тонированный Кекушевым в бледно-зелёный цвет, под старую бронзу. В конце 1990-х годов специалистами Центральных научно-реставрационных проектных мастерских под руководством архитектора-реставратора Б. Г. Могинова была проведена реставрация особняка, в результате которой некоторым деталям его внешней и внутренней отделки вернули первоначальный облик. В 2012 году в нише над окном парадной лестницы установили новую мозаику с изображением льва на фоне восходящего солнца, чем, по мнению М. В. Нащокиной, современные владельцы «хотели подчеркнуть пиетет к имени зодчего — создателя постройки»: изображение льва — своеобразная архитектурная подпись Льва Кекушева, в том или ином виде присутствующая во многих его постройках. Неоднократно менялись конструкция и рисунок ограды владения. Изначально въезд на участок был оформлен выполненными по эскизу Кекушева низкими коваными воротами с орнаментальными створками, в рисунке которых он использовал мотив завитка спирали, и такой же высоты и похожего рисунка калиткой. Ворота и калитка были закреплены на двух каменных устоях, облицованных теми же материалами, что и фасады особняка. Позднее низкие элементы ограды были заменены другими, более высокими и примитивными, снесены столбы, ликвидирована калитка. Первоначальные створки ворот после окончания реставрации особняка некоторое время сохранялись на территории владения, к настоящему времени они утрачены. В 1925 году были частично перестроены служебные корпуса. В 2000-х годах, при возведении с задней стороны владения нового корпуса министерства иностранных дел, территорию участка значительно урезали, а служебные постройки, несмотря на наличие охранного статуса, снесли.
По одной из версий, особняк Листа — один из возможных адресов Маргариты из романа Михаила Булгакова «Мастер и Маргарита» («Маргарита Николаевна со своим мужем вдвоём занимали весь верх прекрасного особняка в саду в одном из переулков близ Арбата. Очаровательное место!»).
Водолечебница доктора Лодера.
«Опять лодыря гоняют!» — так ворчали москвичи на пациентов первой водолечебницы доктора Лодера, открытой в районе Остоженки в начале 19 века.
(здание на фотографии к лечебнице отношения не имеет, просто находится на её месте)
Курс лечения у доктора Лодера стоил баснословную сумму — 300 рублей, средний московский ремесленник зарабатывал столько лишь за год. Весь московский и петербургский бомонд приезжал лечиться к доктору Лодеру: принимали ванны, пили минеральную воду и обязательно по три часа в день прогуливались на свежем воздухе в парке.
Простые москвичи с интересом наблюдали за таким лечением, а лодырем с тех пор называют бездельника и праздношатающегося гуляку.
Через 50 лет «Заведение искусственных минеральных вод» закрылось.
Первоначально Лодер занимался частной практикой в Петербурге. Затем был представлен императору Александру I и получил чин действительного статского советника и звание лейб-медика. До 1812 года он жил в Москве, занимался частной практикой.
В 1812 году он стал членом Медицинского совета. С началом Отечественной войны 1812 года ему было поручено устроить военный госпиталь на 6 000 офицеров и 30 000 нижних чинов. Когда французы заняли Москву, Лодер получил приказ из главной квартиры отправиться в Касимов и заняться распределением раненых по разным местам и устройством госпиталей. Он устроил госпитали в Касимове, Меленках и Елатьме. Тогда же, по распоряжению Кутузова, он устроил временный военный госпиталь на 30 000 человек. За блестящее выполнение поручения по устройству госпиталей Лодер был награждён орденом Св. Анны 2-й степени.
В 1813 году он производил следствие против комиссариатского и медицинского отделения большого военного госпиталя в Москве и по окончании его заведовал госпиталем до 1817 года.
В 1818 году Александр I купил у Лодера богатое собрание анатомических препаратов и подарил его Московскому университету. В следующие годы Лодер занялся постройкой анатомического театра в Москве по собственному плану. Этот театр стоил свыше 100 000 рублей. За эту постройку он получил орден Святого Владимира. В качестве ответного шага Лодер дал обещание безвозмездно преподавать для студентов-медиков анатомию в этом же театре для студентов Московского университета, иллюстрируя их операциями над трупами. Для этого особым указом императора он был включён в состав Московского университета в качестве почётного члена, оставаясь в то же время на придворной службе как лейб-медик императора. Тем самым Лодер занял особое место в университете: он не входил в число профессоров медицинского факультета и Совет университета, а последний, в свою очередь не имел права контролировать педагогическую деятельность Лодера, который отчитывался лишь перед попечителем Московского учебного округа. Лодер читал лекции на латыни по собственному конспекту, из-за чего конфликтовал с Е. О. Мухиным, требовавшим перевести преподавание на русский язык. В 1826 году Лодер представил проект учебных преобразований на медицинском факультете и в упорной борьбе сумел провести его в жизнь
Лодер свыше 10 лет был президентом церковного совета лютеранской церкви Михаила в Немецкой слободе и школы при ней (Вознесенская улица, ныне улица Радио, 17).
Умер в 1832 году и был похоронен на Введенском кладбище.
0 комментариев